Людмила Кузьмина

г. Москва

Религиозный и политический идеал старообрядцев в трудах русского богослова XX века Ф.Е. Мельникова

 

Федор Евфимьевич Мельников - писатель и богослов, много сделавший для духовного возрождения России и пострадавший в годы октябрьского переворота 1917 года. Его работы „Блуждающее богословие", ,,Опровержение безбожия", „Спутник христианина" посвящены нравственным идеалам, воспитавшим многие поколения россиян.

Мельников родился в 1874 г. в г. Новозыбково Черниговской губернии, в семье священника. Первые шаги в области богословской практики он сделал в двадцать лет. Наряду с защитой традиционного вероучения, он доказывал значение и пользу сторонников благочестия в государственной жизни и призывал государственную власть дать старообрядцам права равные с другими религиозными общинами, защищенными российским законом. Многие годы Мельников был секретарем Московской и всея Руси Архиепископии, секретарем Соборов старообрядческой Церкви, председателем Союза старообрядческих богословов, директором старообрядческого Института, основанного им в 1912 г. и редактором журнала „Церковь", созданного в 1908 г.

Отношение Мельникова к революционным событиям в 1917 г. описаны им в автобиографии. В первые годы он постоянно принимал участие в борьбе против атеистической пропаганды, открыто выступал в диспутах с Л.Д. Троцким, А.В. Луначарским, Н.И. Бухариным и другими представителями государственной власти. В конце 1918 г. ему запретили публичные выступления, закрыли журнал „Церковь" и отстранили от должности директора старообрядческого института.

В 1920 г., в связи с политикой репрессий и гонений на „инакомыслящую" интеллигенцию, не принадлежащую к общему „революционному" потоку, Мельников был обвинен по делу „О контрреволюции и сокрытии церковных ценностей" и приговорен к расстрелу. „Судили нас троих, - пишет Мельников, - по счастью меня заочно, ибо меня не могли разыскать в непроходимой сибирской тайге...". В 1925 г. ему удалось перебраться на Кавказ, где он скрывался в казачьих станицах, а в 1930 г., с помощью друзей ушел в Румынию. Мельников умер в 1960 г. в Румынии, похоронен в с. Маноле, уезд Сучава(1).

Фундаментальный труд Мельникова ,,Блуждающее богословие"(2) дает глубокий и всесторонний обзор вероучения господствовавшей церкви. Её автора волнует смысл религиозного раскола, потрясшего Россию в XVII в. и продолжающегося до века XX. На основе многочисленных источников Мельников утверждал, что реформа не была обоснована ни богословски ни канонически и обвинял официальную церковь в духовной слабости и догматическом блуждании. Духовную слабость и непозволительное блуждание он видел в подчинении противоречивым догматам и в принятии иностранных искажений, искусственно включенных в русское богословие. Мельников выделил более двадцати догматов, разрушивших многовековый и религиозный идеал православной церкви, назвав их ,,ереси никонианской церкви". Среди них догматы: ,,0 непогрешимости иерархии" и ,,о провозглашении главой церкви светскую власть". Согласно Мельникову, правительственный Синод, руководствуясь этими догматами, расколол Церковь и превратил её в государственное учреждение, догмат, о так называемой ,,непогрешимости" был принят с целью создания Церкви по западному образцу. ,,Установление этого догмата, - пишет он, - делит Церковь на две половины: на учащую и учимую. При этом роль последней заключается в безусловном рабском подчинении церкви учащей, которая одна признается хранительницей божественной истины, непогрешимой в делах веры. Но в этой учащей церкви нужно отличать низшую иерархию - священников, дьяков и высшую - епископов, которая обладает даром непогрешимости. Низшая же иерархия, есть подчиненное стадо"(3). В результате, по мнению Мельникова, под влиянием названных догматов изменился характер церковного строя: в официальном православии исчезла христианская соборная жизнь. Волю синодального прокурора послушно выполняли епископы, государственные чиновники, украшенные лентами и звездами, с низким уровнем знания традиционного православия.

Книга ,,Блуждающее богословие" довольно долго находилась под арестом Комитета по делам печати и судебной власти. Её удалось освободить благодаря правительственному указу ,,0б укреплении начал веротерпимости", обнародованному 17 апреля 1905 г.(4). Этим можно объяснить, что в 1906 г. депутаты Государственной думы высоко ценили усилия автора по наведению порядка в традиционном православии. Депутат П.Н. Милюков обращаясь к обер-прокурору Синода В.К. Саблеру заметил: ,,Религиозная мысль работает не только в официальном православии, но и в старообрядчестве. В этом нас убеждает сочинение Мельникова, перед которым иерархи церкви становились в недоумении. Эволюция православного богословия продолжается, ибо в современном учении есть целый ряд внутренних противоречий, пробелов, пустых мест и пришедших в русское богословие иностранных искажений"(5).

В 1915 г. Мельников написал предисловие к книге нижегородского архиепископа Питирима „Пращица", впервые опубликованной в 1721 г. Её автор вошел в историю старообрядцев как организатор разгрома духовного центра в Керженце и казни диакона Александра, выступившего против его сочинения. Книга была переиздана как памятник времен разделения церквей по инициативе старообрядческой Церкви, что позволило автору „Предисловия" написать историко-церковное исследование, доказывающее, что официальная Церковь в борьбе со старой верой прибегала к подлогу и лжи. В частности, он ссылается на „Соборное деяние на Мартина Армянина", на основе которого написана „Пращица". Согласно Мельникову ,,Соборное деяние на Мартина Армянина" никогда не существовало и было написано в XVIII в., чтобы документально подтвердить высказанное Собором 1667 г. предположение о еретическом происхождении дониконовских обрядов и преданий, появление которых связывалось с именем Мартина Армянина, который якобы жил в XII в. Чтобы узаконить этот факт синодальная Церковь содействовала написанию подложного документа и присвоила Мартину Армянину введение в России двуперстного сложения, сугубой аллилуйи, посолонья, печатание просфир крестом с распятием и другие обрядовые особенности. Все это было сделано с целью утверждения вероучения господствующей иерархии и желания обвинить старообрядческую Церковь. По словам Мельникова ,,... Появление в печати подложного деяния небывалого собора на небывалого еретика Мартина не является историческим документом и не может служить источником богословского учения, это камень вылетевший из пращицы и ударивший Питирима и его иерархию в сердце..."(6).

На страницах „Предисловия" Мельников приходит к выводу, что „ереси никонианской церкви" не только горькое прошлое, но и настоящее. Он предсказывает приближение краха православного общества, т.к. Россия прошла мимо уготованной ей судьбы. Сторонники Никона не заметили, что буквенная и обрядовая стороны, коих держались противники старой веры, как единственно спасительных столпов, были только упорами, к которым крепились разные для России направления. Анализируя сочинение архиепископа Питирима, Мельников доказывает, что завершает анализ сочинения Питирима выводом:

„Как старообрядцы восстали против Никона и его единомышленников не из-за мелочи, не из-за буквы и незначительных обрядов, а из-за самой души Церкви. Многострадальные предки отстаивали ее веру, святость и благочестие. Спор шел из-за самой сущности христианства. Из-за понимания самого Христа, его Божественного полномочия и благодати. Старообрядцы остались при прежней святой Церкви... Никон и его сторонники создали себе новую Церковь на презрении к прежней Церкви. Христа она проповедует как законоположника убийств, благодать его понимают как насилие и кровавую расправу. Вот в чем сущность расхождения старой веры с новой..."(7).

Мельников предлагал преобразовать Церковь, освободить ее от несвойственных ей функций государственного института, отказаться от антиканонического Синода и покаяться за злодеяния допущенные по вине новообрядческой Церкви. Истоки террора и разлад между народом и престолом Мельников видел в навязанном русскому народу расколе Церкви. Чтобы сохранить национальное лицо и не допустить падения православной России необходимо, согласно Мельникову, отказаться от дискуссий и заняться конкретными делами по возвращению страны на предназначенный ей путь.

Среди работ Мельникова, написанных в первые годы после октябрьского переворота следует отметить статью ,,Преграды разрушаются"(8). Статья посвящена итогам работы Всероссийского собора, срочно созванного в период октябрьских событий. Срочность была продиктована стремлением представителей Советской власти одним разом решить многовековую проблему по ликвидации разобщенности между старообрядцами и новообрядцами. Надеясь решить этот вопрос провозглашением снятия ,,клятвенных запретов" и различного рода ,,озлобления", наложенных на старообрядцев соборами 1656-1667 гг., -Всероссийский собор, созванный в совершенно новых условиях, определил, что ,,...дорогие для старообрядцев богослужебные книги и обряды сами по себе Православные..., держащие этих книг и обрядов в общем с церковью являются членами единой святой соборной и апостольской Церкви..., отменяются и клятвенные запреты, изреченные отдельными святителями и соборами..., возбранение употребления старых богослужебных чинов и обрядов, собор отменяет...". Обращение Собора к православной пастве гласило: ,,... теперь все преграды, стоявшие на пути к церковному примирению рухнули"(9).

Мельников, пристально следивший за работой Собора, подверг критике безответственное заявление его участников об исчезновении причин на пути к церковному примирению. В указанной статье он пишет: ,,... По видимому Собору кажется весьма легким совершить церковное объединение старообрядцев и новообрядцев. Стоило только признать старые книги и обряды православными, да отменить прежние суждения, а также клятвы, запретившие употребление этих книг и обрядов как все преграды, разделявшие русских людей целые века, в один миг рухнули. Не из-за чего теперь делиться... Как все просто совершилось. Как Собор должен быть благодарен революции, которая дала ему возможность собраться и совершить так легко столь великое дело. Соберись Российский собор двести лет назад и вынеси вот такое решение по делу церковного раскола, последний с того времени, судя по уверенности Собора прекратил бы свое существование..."(10)

Неканоничность соборного определения и непрофессиональный подход к вопросу о преодолении раскола русской Церкви Мельников объясняет тем, что созыв Собора был осуществлен по инициативе мирской власти, а заседания проходили под влиянием политических событий и поэтому, утверждает он, по его глубокому убеждению, никто не смог, бы поручиться, что следующий Собор не отменит принятых постановлений. В этом убеждал и тот факт, что в канун Собора многие .архиереи были удалены со своих кафедр: одни по распоряжению синодального прокурора, другие по требованию Советов рабочих и солдатских депутатов. Их место заняли люди не знакомые, с церковными делами, а оставшиеся архиереи решали эту проблему не по совести и внутреннему убеждению. В этих условиях, согласно Мельникову только старообрядческая Церковь, обладавшая большим опытом сопротивления, могла сохранить полноту церковных таинств и священной иерархии. Если бы Всероссийский Собор действительно решил сойти с кровавой дороги, которую проложили реформы XVII в., то он обязан был реабилитировать древлеправославную Церковь и по примеру седьмого Всесленского собора предать осуждению деяния соборов 1656-1667 г. и покаяться.

Время показало, что под натиском атеизма российская православная Церковь, была включена в общую политическую систему. Не в силах вырваться, она начала искать путь, к сближению со старообрядчеством, надеясь найти в нем, если не источник пополнения своих рядов, то хотя бы союзника. Об этом свидетельствуют решения Синода в 1929 г., на основании которого богослужебные книги, напечатанные при первых пяти патриархах, признаны православными, а также решения поместного Собора России в 1971 г. и Собора епископов православной Церкви за рубежом в 1974 г., которые подвели итог многолетней дискуссии по старому обряду, но ничего нового в проблему сближения церквей не внесли(11).

В работах Мельникова значительное место занимает проблема политического идеала старообрядчества, которое никогда не выступало как политическая партия, но всегда привлекало внимание политических партий и группировок. В этих статьях по поводу взаимоотношений старообрядческой идеологии и русской социалистической мысли он критически относится к опыту разных партий, одни из которых делали ставку на консерватизм старообрядцев, а другие надеялись привлечь их к сопротивлению в связи с бесправным положением в родном отечестве. Процесс становления политического сознания у старообрядцев, по утверждению Мельникова, основан на заповедях Исуса Христа, поэтому они никогда не выступали с оружием в руках против государственной власти и ее законов. Даже тогда, когда власть потребовала от них нарушить завет Христа и подчиниться в делах религиозной веры, они оказали ей лишь духовное сопротивление. Таким образом, традиционное понимание отношения к власти, по Мельникову, сводилось к относительному повиновению ей, ограничивая это повиновение требованием безусловного исполнения Евангелия и в то же время указывало на то, как должны относиться христиане к светской власти, независимо от того к какому вероисповеданию принадлежат представители этой власти. Такое понимание основывалось на идее божественного происхождения власти как благой исторической силы.

Размышляя по этому поводу Мельников ссылается на исследования своих современников и опирается на ту часть их суждений, которая совпадает с, его пониманием этой проблемы. Так он соглашается с утверждением И.Н. Кириллова, автора книги „Правда старой веры", что политический идеал старообрядчества для беспристрастного интеллигента - сфинкс, что упования одних партий и чаяния других показывают, что наша интеллигенция плохо знает старообрядчество и совсем не понимает его. Анализируя сочинение Н.И. Субботина ,,Раскол как орудие враждебных России партий" Мельников поддерживает мысль о том, что в расколе не было того, что в нем хотели видеть сторонники революционной мысли. Петрашевский, Герцен, Бакунин, Огарев и другие сильно преувеличивали степень расхождения политических воззрений старообрядцев с государственной властью. Констатируя, что опыт различных партий, стремившихся включить в свою орбиту старообрядческие общины, оказался малоэффективным, Мельников подчеркивает роль Церкви в этом вопросе и ссылается на архипастырское послание митрополита Кирилла Белокриницкого, обратившегося к последователям старой веры в 1863 г. в связи с активной деятельностью политических эмигрантов в Лондоне, направленной на установление контактов со старообрядческими общинами в России и за рубежом, с помощью специально издаваемого для этой цели пропагандистского листка ,,Общее вече". Кирилл Белокриницкий призвал всех старообрядцев проявить благоразумие и благопокорение перед царем и отказаться от безбожников, гнездящихся в Лондоне и возмущающих своими писаниями европейские державы"(12).

Утверждая, что старообрядцам чужд дух революции и анархии Мельников пишет: ,,... некоторые из вождей старообрядчества страшились даже конституции и предостерегали от нее своих единоверных братьев, ибо видели в ней нож помазанный медом". В этой связи он критически относился к сложившемуся мнению, что старообрядцы вдохновляли крестьянские войны Разина, Пугачева и других. Допуская участие отдельных старообрядцев в крестьянских движениях он доказывает, что эти факты не имели какого-либо отношения к учению и знамени старой веры.

Подводя итог своим суждениям по поводу политического идеала старообрядцев Мельников со ссылкой на Н.И. Субботина пишет: ,,... Если справедлива та мысль, что в старообрядчестве лучше и полнее сохранились основные начала русской народной жизни, нежели в некоторых слоях православного русского общества, то нетрудно понять как напрасны опасения подозревающих в старообрядчестве революционные и анархические стремления"(13).

Христианское отношение к государственной власти, основанное на христианской духовности, возникшей на Руси еще во времена князя Владимира, впоследствии значительно усилило Евангельский элемент, ставивший во главу угла действенную любовь, служение людям, милосердие и заповедь Христа. Исходя из этого, Мельников понимал смысл учения Христа о власти, как длинный путь духовного перерождения, на протяжении которого государственная власть будет выполнять культурную и божественную миссию.

Особое место в трудах Мельникова занимает книга „Спутник христианина"(14). Опубликованная в Румынии и во Франции, она была написана в России на основе материалов, полученных автором в годы его подпольной деятельности в Сибири и на Кавказе. В этот период Мельников, как и многие миллионы людей, надеялся на недолговечность режима большевиков и верил в скорую возможность вступить в борьбу с атеизмом. Но шли годы, наступила коллективизация. Уничтожение и ссылка населения казачьих станиц и старообрядческих общин становятся приметой времени. В то же время активизировалась деятельность атеистических организаций. Созданный в 1929 г. „Воинствующий союз безбожников" приступил к изданию литературы для массового читателя с характерным названием: „Спутник атеиста", ,,Спутник агитатора", "Спутник антирелигиозника" и т.п. Чтобы в какой-то мере доказать вероломство атеистической идеологии и привлечь читателя, Мельников назвал задуманную им книгу „Спутник христианина". В рамках богословских и философских изысканий, имеющих непреходящее значение, он дал научное обоснование религии в доступном для каждого читающего человека изложении. Построенная на конкретных фактах и статистических данных, характеризующих смутное время разгула атеизма, работа Мельникова позволяет понять механизм процесса идеологизации населения страны. Согласно "Мельникову через десять лет после октября 1917 г. воспитание подрастающего поколения было полностью подчинено формированию атеистического мировоззрения. В 1929 г. восемьдесят университетов готовили кадры для атеистической работы среди населения, с этой же целью действовали десятки музеев, сотни курсов, тысячи кружков. Культура и наука оказались заложниками сектантских устремлений марксистов. Созданные за короткий срок „Коммунистический союз молодежи" и „Союз юных безбожников" вовлекли в свою орбиту миллионы молодых людей, души которых исковеркал исторический излом.

В конце тридцатых годов Мельников окончательно убедился, что стремительный перевод сознания населения в атеистическое русло достигался за счет народа, его обнищания и для его же гибели. Советская власть начала активную войну с религией не только средствами насилия - уничтожением храмов и монастырей, ссылкой и расстрелами священнослужителей, не только лишением всех граждан всякой свободы: совести и веры, свободы печати и мысли, но и созданием идеологического антирелигиозного фронта на средства обездоленного и ограбленного народа.

Находясь в Румынии, Мельников опубликовал записанные им в двадцатые годы диспуты с представителями официального атеизма в форме диалога - десять книг под общим названием „Опровержение безбожия". Одна из книг названа автором „Современное безбожие, опровергаемое им самим". Она посвящена сравнительному анализу идей марксизма и атеизма(15). Марксизм, в российской интерпретации, оценивается автором как господствующий догмат, на основе которого вырос атеизм, ставший государственной религией с революционными песнопением и символами веры. Насильственное насаждение безбожия, по утверждению Мельникова, положило начало периоду, сектантского существования марксистской идеологии, в этом выразилось нежелание основателей ,,Союза воинствующих безбожников"5 вести диалог с различными идейными течениями мировой богословской мысли и культуры, приведшее в конце концов к самоизоляции и догматизации марксистской теории. В результате Россия превратилась в безбожную страну в том беспримерном в истории человечества смысле, что безбожие в ней стало господствующей государственной религией.

Вместе с тем Мельников глубоко верил, что на его родине идет накопление духовных сил и энергии, которые рано или поздно схлестнут безбожную и восстановят Святую Русь: ,,В двадцать втором веке, а может быть гораздо раньше, пишет он, все будет зависеть от быстроты культурного развития, марксизм будет осмеян и отвергнут человечеством. Конечно, лучше бы отвергнуть его теперь, чем из-за него убивать миллионы людей... Зачем нужно залить мир кровью, чтобы убедиться, что марксизм ошибочное явление"(16).

Много русских православных людей было погублено за верность традиционному православию. Не избежал этой участи и Ф.Е. Мельников, предугадавший приближение неминуемой трагедии, понятой нами только в свете сегодняшнего дня.

 

1. Ф.Мельников. Спутник христианина. Сидней, Австралия, 1962, с. 2 -15.

2. Ф.Мельников. Блуждающее богословие. Санкт-Петербург, 1911.

З. Ф.Мельников. О ересях никонианской церкви. ,,Церковь", Австралия, 1988, № 29. с. 23.

4. Русские ведомости. 1906, № 607, 31 янв. с. 3-4.

5. Журнал ,,Слово Церкви". Москва,1917, № 22, с. 521.

6. Журнал ,,Церковь". Австралия, 1987, № 26, с. 6-25.

7. Там же.

8. Ф.Мельников. Преграды разрушаются. Журнал "Церковь", Австралия, 1987, № 26, с. 15-23.

9.  Там же, с. 15.

10. Там же.

11. См. Поместный собор русской Православной Церкви. (30 мая - 2 июня 1971). Москва ,1972.

12. Журнал ,,Церковь", Австралия, 1988, № 29, с. 17.

13. Журнал ,,Слово Церкви", Москва 1917, № 51-52, с. 821.

14. Журнал „Церковь", Австралия, 1987, № 26, с. 6-25.

15. Ф.Мельников. Опровержение безбожия. (Современное безбожие, опровергаемое им самим. Марксизм и атеизм. Выпуск 6). Молдавия, 1935.

16. Там же. с. 18.